Запредельное совершенство

 

Шестая глава “Бодхичарья-аватары”, 

именуемая “Парамита терпения”:

"Какие бы благодеяния

Мы ни накопили за тысячу кальп,

Будь то поклонение Сугатам или даяние, —

Мгновенная вспышка гнева может все это уничтожить.

Нет зла страшнее ненависти,

И нет подвижничества превыше терпения

И потому усердно подвизайся в терпении,

Прибегая к многообразным методам.

Ум не познает покоя,

Не найдет ни счастья, ни радости,

Сна лишится, утратит стойкость,

Если иглы гнева терзают сердце.

Господин, исполненный ненависти,
Может пасть от рук даже тех,
Кого он наделяет
Богатством и почестями.

Близкие и друзья будут его опасаться.
Даже познавшие его щедрость не станут ему служить.
Одним словом, ничто не подарит счастье
Гневливому человеку.

Всякий, кто признает недругом гнев,
Порождающий такие страдания,
И одолеет его в упорном бою,
Познает счастье и здесь, и в иных мирах.

Недовольство, возникающее во мне,
Когда нечто происходит вопреки моей воле
Или препятствует исполнению моих желаний,
— Это пища для гнева, меня разрушающего.

И потому должен я лишить пищи
Этого недруга,
Ибо он только и делает,
Что причиняет мне вред.

Что бы ни выпало мне на долю,
Пусть неизменной будет радость моя.
Ибо в печали я не достигну желаемого,
И мои добродетели истощатся.

К чему печалиться,
Если все можно еще поправить?
И к чему печалиться,
Если ничего уже поправить нельзя?

Ни себе, ни своим друзьям
Ты не желаешь страдания и презренья,
Бесчестья и оскорблений.
Врагам же — наоборот.

Причины счастья редки,
А причины страданий весьма многочисленны.
Но без страданий невозможно освободиться из колеса бытия,
Так будь же стоек, мой ум!

Аскеты Карната и сыновья богини Кали
Понапрасну предают свое тело огню и мечу.
Так неужели не хватит мужества у меня,
Устремленного к Пробуждению?

Нет ничего, к чему постепенно
Нельзя было бы себя приучить.
И потому, привыкнув превозмогать небольшие страдания,
Сумеешь вытерпеть и великие муки.

И разве ты не считаешь ничтожным
Страдание от укусов жуков,
Слепней и комаров,
Жажды, голода и сыпи на теле?

Сноси терпеливо
Жару и холод, ветер и дождь,
Странствия и болезни, кабалу и избиения,
А иначе твои мучения будут приумножаться.

Одни при виде собственной крови
Обретают особую смелость и стойкость.
Другие же, увидев чужую кровь,
Теряют сознание.

И стойкость, и малодушие
Берут начало в уме.
И потому не поддавайся страданиям
И превозмоги свою боль.

Даже в страдании мудрецы сохраняют
Ясность и невозмутимость ума.
Ибо это сражение с клешами,
А во всякой битве немало мучений.

Героями величают тех,
Кто, невзирая на муки,
Одолел врагов своих — ненависть и страсть.
Остальные же умерщвляют лишь трупы.

К тому же страдание обладает благими свойствами,
Ибо в страждущем гордыня усмиряется,
Пробуждаются сочувствие ко всем существам в самсаре,
Страх перед пагубным и стремление к Победителям.

Если я не гневаюсь на желтуху —
Источник страшных мучений,
Тогда к чему гневаться на живущих,
Ведь они также — жертва условий?

Хотя никто не желает болеть,
Болезни все же приходят.
Подобно этому, хотя никто не желает гневаться,
Гнев вспыхивает вопреки нашей воле.

Не помышляя: “Да разгневаюсь”,
Люди, сами того не желая, приходят в ярость.
Так же и гнев вспыхивает,
Не помышляя: “Да возникну”.

Всё зло, какое только существует на свете,
И всевозможные изъяны
Появляются в силу условий.
Ничто не возникает само по себе.

Собрание условий
Не имеет намерения: “Да возникнет...”,
И порождаемое ими
Не имеет намерения: “Да возникну”.

То, что якобы является праматерией,
И то, что описывается как “я”,
Не появляются на свет, помыслив:
“Да возникну”.

Поскольку они не возникают, они и не существуют,
Как же могут они захотеть появиться?
Поскольку “я” было бы постоянно связано с объектами восприятия,
Эта связь никогда бы не прекращалась.

Если бы атман был вечен,
Он был бы бездеятелен, как пространство.
И, даже попав в иные условия,
Какие деяния он, неизменный, мог бы совершить?

Как может атман совершать деяния,
Если в момент деяния он остается таким же, как прежде?
Если же он совершает деяние в силу связи с чем-то иным,
То разве атман — причина деяния?

Итак, все зависит от определенных причин,
Которые также от чего-то зависят.
Зачем же, осознав это, гневаться
На явления, подобные призракам?

Тогда укрощать гнев было бы неразумно,
Ибо кто и что стал бы обуздывать?
Это разумно, ибо в силу зависимого возникновения
Страдание отсекается.

И потому, видя, как недруг или благожелатель
Совершает неправедное деяние,
Я сохраню безмятежность,
Думая: “Это — следствие условий”.

Если бы все совершалось
По желанию существ,
Тогда бы никто не ведал страданий.
Ибо страдания кто желает?

По невнимательности
Люди ранят свои тела о шипы и другие предметы.
А желая заполучить женщин и прочее,
Они приходят в ярость и отказываются от пищи.

Есть и такие, кто вешается,
Со скал бросается в пропасть,
Глотает яд и вредоносную пищу,
Уничтожает себя пагубными делами.

Если под влиянием клеш
Они лишают жизни даже свое драгоценное “я”,
Как могут они не причинять вред
Телам других живущих?

Даже если не питаешь сочувствия к тем,
Кто, в плену своих клеш,
Совершает самоубийство,
Разве мыслимо на них гневаться?

Если такова уж природа незрелых существ —
Причинять зло другим,
Тогда злиться на них столь же нелепо,
Как гневаться на огонь за то, что он обжигает.

А если их порок случаен
И они добры по своей природе,
Тогда злиться на них столь же нелепо,
Как гневаться на небо за то, что дым застилает его.

Я гневаюсь не на палку — источник боли моей,
Но на того, кто ею орудует.
Но ведь им движет ненависть,
Значит, на ненависть и следует гневаться.

В прошлом я причинял
Такую же боль другим существам.
И если теперь они мне наносят вред,
Я сам это заслужил.

Вражеский меч и тело мое —
Вот две причины страданий.
Так на кого же мне гневаться —
На меч, схваченный им, или на тело, обретенное мною?

Это тело подобно болезненному нарыву,
Прикосновения к которому вынести невозможно.
Если в слепой жажде я сам за него цепляюсь,
На кого же мне гневаться, когда тело пронзает боль?

Неразумный, я не желаю страданий,
Но желаю причин страданий.
И если из-за своих пороков я обречен на муки,
Как могу я гневаться на других?

Своими деяниями я породил и эту боль,
И чащу деревьев с мечами-листьями,
И птиц адских миров.
Так на кого же мне гневаться?

Мои собственные поступки
Побуждают других мне вредить.
Из-за моих деяний они идут в миры ада.
Так не я ли гублю их?

Оперевшись на них, я избавлюсь от многих пороков,
Подвизаясь в терпении.
Они же из-за меня надолго канут
В мучительные адские миры.

Именно я причиняю им вред,
Они же мне помогают.
Так почему, совершив отвратное,
Ты еще и гневаешься, злобный ум?

Если чисты мои помыслы,
Я избавлю себя от адских миров.
Так я сумею защитить себя,
Но как уберечь существ?

Если на зло я отвечу злом,
Их это не защитит.
Я же нарушу нормы нравственного поведения,
И от истинного подвижничества не останется и следа.

Поскольку ум бестелесен,
Никто не сумеет причинить ему вред.
Но он привязан к телу,
И потому его терзают страдания.

Ни презрение, ни злая речь
Ни бесчестье
Не наносят вреда этому телу.
Отчего же, ум, ты впадаешь в ярость?

Ни в этой, ни в следующей жизни
Неприязнь существ
Не сможет меня уничтожить.
Почему же тогда я бегу от нее?

Не потому ли, что их неприязнь
Мешает мне стяжать блага земные?
Но ведь все, обретенное мною, исчезнет,
И только мои пороки меня не покинут.

И потому лучше уж умереть сегодня,
Чем прожить долгую, но порочную жизнь.
Ибо и долгожителю
Все равно не миновать смертных мук.

Допустим, один человек пробуждается ото сна,
В котором он счастлив был целую сотню лет,
А второй — ото сна,
В котором он счастлив был только одно мгновение.

Когда они пробудятся,
Разве вернется блаженство?
Так же и жизнь, коротка она или длинна,
В смертный час оборвется.

Даже если я накоплю множество благ земных
И проведу в блаженстве долгие годы,
Словно ограбленный, я уйду из этого мира
С пустыми руками и без одежды.

Владея земным богатством,
Я могу искоренить пороки и обрести заслуги.
Но если я стану гневаться из-за них,
Разве не истощатся мои заслуги и не приумножатся пороки?

Так моя жизнь
Потеряет всякую ценность.
Ибо что толку от жизни того,
Кто творит лишь неблагое?

Если ты гневаешься на тех, кто тебя чернит,
Ибо этим он отвращает существ,
Тогда почему ты не впадаешь в гнев,
Когда унижают других?

Если ты терпеливо сносишь,
Когда о других злословят,
Почему же не можешь стерпеть злые слова о себе,
Ведь они сказаны о возникновении клеш?

Неразумно гневаться на людей,
Оскорбляющих и оскверняющих
Изображения, ступы и святую Дхарму,
Ибо невозможно нанести ущерб буддам и бодхисаттвам.

Как было сказано выше,
Не позволяй себе гневаться на тех,
Кто причиняет зло учителям, близким и друзьям,
Осознавая, что это происходит в силу условий.

И живое, и неживое
Приносит вред существам.
Почему же ты гневаешься лишь на живое?
Сноси терпеливо всякое зло.

По неведению один совершает зло,
А другой по неведению гневается.
Кого из них назовем безупречным,
А кого — злодеем?

Зачем прежде я совершал все те поступки,
Из-за которых другие теперь мне причиняют вред?
Все пожинают плоды своих деяний.
Кто я такой, чтобы это изменить?

Осознав это,
Должен я усердно творить благое,
Дабы все существа
Питали любовь друг к другу.

Когда огонь, охвативший один из домов,
Готов перекинуться на другой,
Убирают солому и всё,
Что помогает пламени распространиться.

Подобно этому, когда пламя ненависти охватывает ум
Из-за его привязанности,
Отбрось её, не мешкая,
В страхе, что заслуги твои сгорят.

Если приговоренному к смерти отрубят лишь руку,
Не благо ли это?
И если ценою земных страданий избавишь себя от ада,
Не благо ли это?

Если не под силу тебе превозмочь
Ничтожные страдания этой жизни,
Тогда почему не отвергнешь гнев —
Источник мучений ада?

Из-за гнева
Тысячи раз я горел в аду,
Но от этого не было пользы
Ни мне самому, ни другим.

А страдание этой жизни несравнимо с муками ада,
Оно приносит великое благо.
И потому должен я только радоваться
Такому страданию, избавляющему всех от мучений.

И если кто-то обретает радость и счастье,
Прославляя достоинства других существ,
Отчего, ум, и ты не возрадуешься,
Их прославляя?

Радость, которую ты обретешь, прославляя существ, —
Это источник чистого удовольствия,
Не запрещенного Совершенными,
А также высшее средство привлечь других.

Если же ты не желаешь видеть счастье других,
Думая, что оно принадлежит только им,
Тогда также перестань оплачивать труд и приносить дары,
Но помни, это пагубно скажется на проявленном и непроявленном.

Когда прославляют твои совершенства,
Ты желаешь, чтобы другие были счастливы вместе с тобой.
А когда превозносят совершенства других,
Сам ты радоваться не в силах.

Желая счастья всем существам,
Ты породил бодхичитту.
Как же можешь ты гневаться,
Когда они сами находят счастье?

Если желаешь, чтобы все существа стали
Буддами, которым поклоняются в трех мирах,
Как же ты можешь терзаться,
Видя, как им воздаются мирские почести?

Когда родственник,
Находящийся на твоем попечении,
Сам находит средства к существованию,
Как можешь ты гневаться, а не радоваться?

Если ты даже этого не желаешь живым существам,
Как можешь ты желать, чтобы они обрели Пробуждение?
И разве есть бодхичитта в том,
Кто гневается, когда другим достаются мирские блага?

Что за дело тебе, одарят другого или нет?
Получит ли он этот дар
Или тот останется в доме его благодетеля, —
Тебе самому ничего не достанется.

Скажи, почему ты не гневаешься на себя самого,
Растерявшего заслуги,
Расположение людей и достоинства?
Почему сам не породишь причин для стяжания?

Сотворив дурное,
Ты не только не знаешь раскаяния,
Но еще и берешься соперничать с теми,
Кто творит благие дела.

Даже если твой недруг в унынии,
Что за радость в том для тебя?
К чему желать ему зла,
Ведь это желание вреда ему не причинит.

И даже если он будет страдать, как ты того желал,
Тебе-то в том что за радость?
Если скажешь: “Я буду этим доволен”,
Что может быть губительней?

Ужасен крючок, заброшенный рыбаками-клешами.
Если я на него попадусь,
Стражи ада уж точно
Сварят меня в котлах.

Восхваления, слава и почести
Не идут в заслугу и не продлевают жизнь,
Не прибавляют сил, не исцеляют болезни
И не услаждают тело.

Если бы я понимал, что идет мне во благо,
Разве стал бы я их ценить?
Но, если мой ум ищет лишь наслаждений,
Не лучше ли увлечься вином, играми и другими утехами?

В поисках славы
Люди разбазаривают богатство и жертвуют жизнью.
Но что толку в пустых словах похвалы?
Когда мы умрем, кому принесут они радость?

Когда мы лишаемся славы и восхвалений,
Наш ум уподобляется маленькому ребенку,
Который рыдает в отчаянии,
Видя, как рушится его песочный замок.

Не являясь одушевленным,
Слово и не помышляет меня восхвалять.
Но радость того, кто хвалит меня, —
Вот источник моего счастья.

Но что мне за дело, если кто-то иной находит радость,
Восхваляя другого или даже меня самого?
Эта радость принадлежит лишь ему одному,
Мне не достанется и малой толики.

А если сумею я разделить с ним его счастье,
Значит, всегда должен я так поступать.
Почему же тогда я несчастлив,
Когда другие находят радость в любви к кому-то иному?

И потому несуразна радость,
Возникающая во мне
При мысли: “Меня восхваляют”.
Это — всего лишь ребячество.

Слава и восхваления отвлекают меня
И рассеивают печаль самсары.
Из-за них я завидую достойным
И злюсь, видя их успехи.

И потому те, кто усердно старается
Лишить меня славы и почестей,
Разве не защищают меня
От неблагих уделов?

Я, устремленный к освобождению,
Не должен сковывать себя почестями и стяжанием.
Как же я могу ненавидеть
Тех, кто меня избавляет от этих пут?

Как могу я гневаться на тех,
Кто, словно по благословению Будды,
Закрывает врата предо мной,
Идущим к страданию?

Неразумно гневаться на того,
Кто препятствует мне в обретении заслуги,
Ибо нет подвижничества, равного терпению.
Так разве не в этом должен я подвизаться?

И если из-за своих пороков
Я здесь не проявляю терпения,
Значит, я сам создаю препятствия
Для обретения заслуги.

Если без первого звена не возникает второе,
А с появлением первого появляется и второе,
Значит, первое является причиной второго.
Как же может оно являться препятствием?

Ибо нищий, пришедший в нужное время,
Не является преградой для щедрости.
И нельзя сказать, что посвящающий в монахи —
Это преграда для получения посвящения.

Много нищих существует на свете,
Но нелегко повстречать злодея.
Ибо, если я не причинял боль другим,
Мало кто станет мне вредить.

И потому, как сокровищнице, появившейся в доме моем
Безо всяких стараний с моей стороны,
Должен я радоваться недругу,
Ибо он содействует мне в деяниях бодхисаттвы.

Вместе с ним
Мы обретем плоды терпения.
И сначала следует их поднести ему,
Ибо именно он — причина терпения.

Если скажешь, что недруга не за что почитать,
Ибо у него нет намерения тебе помогать подвизаться в терпении,
Тогда за что почитать святую Дхарму,
Ведь и у нее нет намерения способствовать твоим достижениям?

“Моего недруга не за что почитать,
Ибо у него есть умысел мне навредить”.
Но как мог бы я проявить терпение,
Если бы он, словно лекарь, стремился мне принести добро?

И если терпение возникает
Лишь при встрече со злонамеренным умом,
Значит, он один — причина терпения.
Должен я почитать его, как святую Дхарму.

Поле живущих, молвил Мудрый, —
Это Поле Победителей
Ибо, почитая тех и других,
Многие достигали высшего совершенства.

И если и живущие, и Победители
В равной степени способствуют обретению качеств будды,
Отчего же я не почитаю живущих
Так же, как чту Победителей?

Конечно, не благостью намерений,
Но плодами схожи они.
В этом и состоит величие живущих,
И потому они равны буддам.

Заслуга, возникающая при почитании праведных существ,
Свидетельствует о величии живущих.
А заслуга, порождаемая доверием Будде,
Говорит о величии будд.

И потому живущие равны Победителям,
Ибо помогают обрести качества будды.
Однако никто из живущих своими благими свойствами
Не сравнится с буддами — безбрежными океанами совершенств.

И если в ком-нибудь проявится хотя бы мельчайшая частица
Бесподобного собрания совершенств,
Даже подношения трех миров
Не хватит, дабы воздать ему почести.

Итак, живущие содействуют
Проявлению высших качеств будды.
Именно в этой связи
Их надлежит почитать.

Да и что, кроме почитания живущих,
Может стать наградой
Истинным друзьям,
Приносящим неизмеримую пользу?

Служа живым существам, вознаградишь
Тех, кто ради них жертвует жизнью и спускается в ад Авичи.
И потому должен я приносить пользу людям,
Даже если они мне причиняют великое зло.

И если ради них мои Повелители
Не щадят даже самих себя,
Так почему же я, глупец, преисполнен гордыни?
Отчего я не служу им?

Счастье живущих приносит блаженство Мудрейшим из мудрых,
А их страдание Мудрецам приносит печаль.
Радуя существ, подаришь счастье Мудрейшим из мудрых,
А причиняя им зло, причинишь его и Мудрецам.

Подобно тому, как желаемое не приносит счастья уму,
Если тело объято пламенем,
Так не в силах радоваться Милосердные,
Когда существам наносится вред.

И потому я, причинивший зло живым существам
И опечаливший Великомилосердных,
Сегодня раскаиваюсь в своих неблагих деяниях.
О Мудрецы, простите мне те огорчения, что я вам доставил.

Отныне, дабы порадовать татхагат,
Стану я служить миру всем своим сердцем.
Пусть мириады существ коснутся ступнями моей головы
И повергнут меня на землю, буду я радовать Покровителей Мира.

Милосердные, без сомнения,
Видят себя во всех живых существах.
А потому существа и есть Покровители.
Как же можно их не почитать?

Лишь так я сумею обрадовать татхагат,
Лишь так я смогу достичь своей цели.
Лишь так можно рассеять страдания мира.
И потому лишь это следует мне исполнять.

Если слуга правителя
Истязает толпы людей,
Дальновидные, даже имея возможность,
Не станут на зло ответствовать злом,

Ибо видят они, что за этим слугой
Стоит грозный правитель.
А потому не стоит недооценивать слабых существ,
Нам причиняющих вред,

Ибо за ними — стражи ада
И Милосердные.
Поэтому радуй живых существ,
Как подданные радуют грозного царя.

Разве мог бы разгневанный царь
Причинить тебе адские муки,
Которые ожидают тебя,
Если ты принесешь страдание живущим?

И разве мог бы милостивый правитель
Даровать тебе состояние будды,
Которое обретешь,
Принося радость живущим?

Да и что говорить о состоянии будды...
Неужели не видишь ты, что и в этой жизни
Богатство, слава и счастье —
Все это плод радости, подаренной живым существам?

Ибо в самсаре терпение порождает
Красоту и здоровье,
Известность, долголетие
И великое блаженство Чакравартинов."

https://www.oum.ru/literature/buddizm/shantideva-put-bodhisattvy-glava6/

Парамита (санскр. पारमिता, pāramitā ^IAST «ведущий на другой берег», кит. упр. 波羅蜜多, палл. Боломидо) — «запредельное совершенство», «перфекция»). Парамиты — это шесть взаимосвязанных действий, «переправляющих на тот берег океана существования», то есть приводящих к освобождению и просветлению; это «Освобождающие действия».

В разных школах буддизма используются списки шести и десяти парамит:

1. Щедрость (дана) — действие, открывающее любую ситуацию. Щедрость может практиковаться на уровне материальных вещей, силы и радости, образования и т. д., но наилучший вид щедрости — это дарить другим развитие и знания о природе ума, то есть Дхарму (Учение Будды), делая их независимыми на высочайшем уровне;
2. Этика (шила) — означает вести осмысленную, полезную для себя и других жизнь. Практично придерживаться осмысленного, и избегать негативного на уровне тела, речи и ума;
3. Терпение (кшанти) — не терять то, что накоплено положительного, в «огне злости». Это не означает «подставление другой щеки» — это значит действовать эффективно, но без гнева;
4. Усердие (вирья) — трудолюбие, много работать, не теряя свежей радости усилий. Только вкладывая во что-либо большие усилия без уныния и лени, можно добиться доступа к особым качествам и энергиям и эффективно двигаться к цели;
5. Медитация (дхьяна) — то, что делает жизнь по-настоящему ценной. С помощью медитаций Шинэй и Лхатонг (санскр.: Шаматха (спокойствие) и Випашьяна (прозрение), как в лаборатории, формируется навык работы с умом, развивается дистанция к появляющимся и исчезающим мыслям и чувствам и глубинное видение его природы;
6. Мудрость (праджняпарамита) — знание истиной природы ума — пустоты — «открытости, ясности и безграничности». Подлинная спонтанная мудрость — это не множество идей, а интуитивное понимание всего. Здесь — ключ к совершенству во всех парамитах. Именно это понимание того, что субъект, объект и действие обладают одной и той же природой, делает все остальные пять парамит освобождающими.

Иногда, говоря о десяти Освобождающих Действиях, добавляют вытекающие из шестой пармиты ещё четыре. Десять парамит используются также в тхераваде:

1. Методы
2. Пожелания
3. Сила
4. Изначальная Мудрость.

https://ru.wikipedia.org/wiki/Парамита